Стивен Кинг - Противостояние [= Армагеддон]. Книга первая

— Перестань дразнить меня, Франни.

— Нет, Джесс, не перестану. Ведь ты немало дразнил меня, — в ее голосе прозвучали истерические нотки, и тогда он несильно ударил ее по щеке тыльной стороной ладони.

Раскаяние наступило немедленно.

— Прости, Франни.

— Ерунда, — бесцветным голосом сказала она. — Заводи машину.

Всю обратную дорогу ни Джесс, ни Франни не проронили ни звука. Как и недавно, на звук мотора вышел Гас и помахал рукой. Они сделали ответный жест.

— Прости, что я ударил тебя, Франни, — сдавленным голосом сказал Джесс. — Я этого не хотел.

— Я знаю. Ты возвращаешься в Портленд?

— Я переночую здесь и перезвоню тебе завтра утром. Решай, как знаешь, Фран. Если выберешь аборт, я готов оплатить счет.

— С удовольствием?

— Нет, — ответил он. — Вовсе нет. — Он притянул ее к себе и нежно поцеловал. — Я люблю тебя, Фран.

Не верю, думала она. Потому-что я не могу тебе больше верить.

— Все в порядке, — тихо сказала она вслух.

— Я остановился в мотеле «Лайтхауз». Позвони, если захочется.

— Хорошо. — Она пересела за руль, почувствовав себя вдруг очень усталой. Ее язык все еще болел.

Джесс вразвалку направился к лежащему мотоциклу, но на полдороги оглянулся:

— Я буду рад, если ты позвонишь, Фран.

Она натянуто улыбнулась:

— Посмотрим. Пока, Джесс.

Заведя мотор «вольво», она развернулась и направилась к шоссе. Боковым зрением она все еще видела Джесса, стоявшего у мотоцикла и смотревшего ей вслед. Ей стало немного грустно. Чтобы развеяться, она открыла окно и вдохнула свежий морской ветер. Она почувствовала в воздухе капельки морской соли, которые смешались с солью ее слез.

3

В четверть десятого утра Норма Брюта разбудил шум детских голосов и звуки музыки, исторгаемые на весь дом радиоприемником в кухне.

В мятых трусах он прошаркал к задней двери и выглянул во двор. Шум не прекращался. Тогда он крикнул:

— Эй вы, там, сейчас же прекратите!

Шум стих. Люк и Бобби выглянули из-за старого грузовика, в котором он любил играть в прятки. Как всегда, когда он видел своих детей, Нормом овладевали одновременно два чувства — нежность к ним и желание выпороть.

— Да, папа, — отозвался девятилетний Люк.

— Да, папа, — вторил ему Бобби, которому недавно исполнилось семь.

Норм мгновение постоял, глядя на них, и с силой захлопнул дверь. Придерживая ее рукой, он посмотрел на стул, на котором горой была свалена его одежда. Вот стерва, подумал он. Даже брюки не могла повесить как следует!

— Лила! — позвал он.

Ответа не последовало. Он сделал движение к двери, намереваясь спросить Люка, куда подевалась его чертова мамаша, но передумал.

Не стоит спрашивать об этом детей. И потом, после вчерашнего у него раскалывалась голова. А ведь он и выпил-то всего ничего — какие-нибудь три кружки пива с Хапом! Во всем виновато вчерашнее происшествие. Женщина с ребенком в машине, мертвые, и этот парень Кампион, умерший по дороге в больницу. К моменту возвращения Хапа полиция успела приехать и уехать и гробовщики забрали трупы. Вик Палфрей дал показания за всех пятерых присутствовавших. Коронер, внимательно выслушавший его, сказал в конце допроса:

— Ни в коем случае не холера. И не нужно пугать людей рассказами о случившемся. Они погибли от отравления, и именно так сообщат об этом газеты.

Норм принялся одеваться. Головная боль не утихала. Эти дети могли бы играть потише! И кто только придумал каникулы?

Он заправил рубашку в брюки и босиком прошел в кухню. Из окна лился яркий солнечный свет.

Радио надрывалось на полную громкость:

Детка, неужели ты смогла бы убить своего парня?Ведь он так предан тебе?!Неужели ты смогла бы сделать это, детка?

Когда передают «кантри-мьюзик» в исполнении этих чертовых негров, настроение всегда улучшается, подумал Норм. Внезапно он заметил лежащую на приемнике записку. Он взял ее в руки и прочел:

Дорогой Норм,

Салли Ходжес попросила меня посидеть утром с ее малышами и пообещала заплатить доллар. К обеду я вернусь. Если захочешь есть, возьми в холодильнике сосиски. Люблю тебя, милый.

Норм положил записку на место, обдумывая ее содержание. Головная боль в этом очень мешала. Посидеть с малышами… доллар. Жена Ральфа Ходжеса.

Постепенно эти три элемента выстроились в его сознании в единое целое. Лила ушла сидеть с детьми Салли Ходжес, она хочет заработать доллар, а его бросила самого с Люком и Бобби. Воистину настали тяжелые времена, если мужчина должен сидеть дома с собственными детьми, а жена шляться по мелким заработкам!

От злости голова разболелась сильнее. Он подошел к холодильнику и заглянул в него. Пусто! Небольшая тарелка со скисшей фасолью, кастрюлька с овсянкой, засохшее чили… ничего, что мог бы поесть мужчина. На нижней полке лежали три старые сморщенные сосиски, такие крошечные, что не могли бы насытить даже пигмея! Норму расхотелось есть. Да и вообще он слишком плохо себя чувствовал!

Захлопнув дверцу холодильника, он подошел к плите, зажег газ и поставил кофе. Ожидая, пока вода закипит, он присел на краешек табуретки, слегка поеживаясь от утренней свежести. Странно, лето — и вдруг так холодно, думал он. Потом его мысли переключились на вчерашние события, и он стал думать, почему у этого парня Кампиона шла носом кровь.

Хап возился в гараже с машиной Тони Леоминстера. Рядом стоял Вик Палфрей, наблюдая за работой приятеля и вяло попивая из банки пиво.

В дверь позвонили.

Вик выглянул в окно.

— Это полиция, — сказал он. — Похоже, что приехал твой кузен, Джо Боб.

— Отлично.

Хап направился к воротам, вытирая тряпкой промасленные руки. Он поеживался от холода. Он ненавидел летние холода. Они были для него хуже всего.

У ворот стоял вышедший из машины Джо Боб Брентвуд, здоровяк шести с половиной футов ростом. Это он увез вчера трупы семейства Кампионов.

— Привет, Джо Боб! — поприветствовал кузена Хап.

— Привет, старина. Слушай, я приехал к тебе по важному делу.

— Да?

Взгляд Джо Боба переметнулся на стоящего в дверном проеме Вика.

— Этот бездельник тоже был с тобой вчера вечером?

— Кто? Вик? Да, он вообще приходит ко мне каждый вечер.

— Он умеет держать рот на замке?

— Конечно, я уверен. Он отличный парень.

Пару секунд они молчали, глядя друг другу в глаза. Потом Хап не выдержал:

— Итак? В чем дело?

— Что ж, давай-ка войдем в помещение. Парню это тоже будет интересно. А потом, если захочешь, можешь позвонить остальным, которые были здесь вчера.